– Говоря откровенно, ничуточки, – сказалд’Артаньян. – Знаете, я тоже неплохой охотник, и с собаками возился никакне меньше Сына Франции… Всего-навсего в ведре с водой окажется не один щенок, атри…

– Я вами очарована, милый мой! – воскликнулагерцогиня, звонко расцеловав его. – Давненько не встречала энергичныхмолодых людей, понимающих меня с полуслова… Все дело в том, что вы из провинции– столичные отпрыски знатных семей подернуты жирком, а людям вроде васприходится карабкаться с самого низа… – Она грациозно вскочила с постели,подошла к окну и посмотрела на посветлевший краешек неба. – Быстрееодевайтесь, Арамис, скоро рассвет, а вам еще предстоит сопровождать этогоанглийского потаскуна…

– Вот кстати, – сказал д’Артаньян, встав ипринявшись разыскивать свои штаны. – А ему вы какое место отводите? Ведькак только королева останется молодой очаровательной вдовой, он примчится…

– Арамис, – с мягким укором сказалагерцогиня. – Неужели вы думаете, что я не приняла во внимание этубезделицу? Конечно же, примчится. Но в том-то и соль, что в Лувр ему придетсяпробираться столь же тайным образом – ну, а в следующий раз с ним может произойтиодна из тех трагических случайностей, на которые так богаты ночные парижскиеулицы… Или вы любите англичан?

– Терпеть их не могу, – сказал д’Артаньян чистуюправду. – Француз я, в конце концов, или нет?

Одевшись полностью, д’Артаньян озаботился надвинуть шляпукак можно ниже, так, чтобы скрывала лицо, – в коридорах уже самую чуточкупосветлело, и Констанция могла его наконец узнать с самыми роковыми длягасконца последствиями.

Хорошо еще, что ни она, ни герцогиня не стали их провожать вобратный путь, – герцогиня могла заговорить с д’Артаньяном, пришлось быотвечать, и голос опять-таки мог показаться Констанции знакомым… Обе дамыпроводили трех одетых в мушкетерские плащи мужчин той же длинной и запутаннойдорогой по коридорам и лестницам Лувра до охранявшейся караулом калитки. Тамкомпания разделилась – дамы остались во дворце, а мужчины, беспрепятственновыпущенные мушкетерским караулом, пошли той же дорогой, какой пришли. Небо надостроверхими крышами уже заметно приобрело темно-синий оттенок, сменившийночную тьму. Вот-вот должен был зарозоветь восточный краешек неба, стоялапокойная тишина, только временами нарушавшаяся шагами гуляк, возвращавшихсядомой после веселой ночи.

Д’Артаньян украдкой наблюдал за герцогом Бекингэмом – тогоявственно распирала не только радость, но и неудержимое желание похвастатьсяодержанной победой перед спутниками. Все мужчины в этом отношении одинаковы,кроме разве что евнухов. К тому же д’Артаньян, сам отнюдь не безгрешный,великодушно признавал за герцогом, даром что англичанином, право на похвальбу:не каждому выпадает провести бурную ночь с молодой, очаровательной королевой,наградив сумрачное чело монарха двумя украшениями, которые обычно видны всемусвету, исключая того, кто их носит…

Кроме того, д’Артаньяна крайне интриговало и другое: ондавно уже заметил, что герцог скрывает под мушкетерским плащом небольшой ящичекиз полированного дерева с наведенным золотом французским королевским гербом накрышке. То же любопытство, несомненно, испытывал и третий их спутник,мимолетный любовник Констанции, – он то и дело бросал на ящичек самыенедвусмысленные взгляды, но, как человек от герцога зависимый, опасался задатьнеделикатный вопрос.

Д’Артаньян, находившийся в лучшем положении, в конце концовне выдержал:

– Милорд…

Бекингэм живо повернулся к нему:

– Вы меня узнали?

– Кто же в Париже не узнает самого изящного кавалераАнглии? – сказал д’Артаньян, решив, что в интересах дела можно дажесделать комплимент не кому-нибудь, а проклятому англичанину.

Комплимент этот упал на подготовленную почву: Бекингэмостановился (они как раз шли по Новому мосту) и с превеликой готовностьюподдержал разговор:

– Быть может, вы, шевалье, знаете и суть моего визита вЛувр?

– Ну разумеется, милорд, – сказал д’Артаньян слегким поклоном. – Примите мои искренние поздравления. Французы, чертпобери, умеют должным образом ценить отвагу влюбленных и одержанные ими победы!Вы же, как ни прискорбно это признать, одним махом обошли всех повес нашегокоролевства – ваших достижений нам уже не превзойти. Это, конечно, немногоприскорбно, но, как я уже говорил, мы умеем ценить славные победы!

Лесть всегда оказывала отравляющее действие и на людейгораздо умнее Бекингэма – что уж говорить о герцоге, который прямо-такирасцвел, напыжился самым глупым образом и величественно произнес, стоя у перили гордо взирая на озаренные восходящим солнцем парижские крыши:

– Благодарю вас, шевалье. Что скрывать, победа во всехотношениях славная, тут вы угодили в самую точку, любезный…

– Арамис, – подсказал его спутник, давно ужеприслушивавшийся к голосу д’Артаньяна с неусыпным вниманием.

– Вот именно, Арамис. По-моему, я имею право гордиться?

– Безусловно, – поклонился д’Артаньян.

– Вы спрашиваете, что это за ящичек? – не выдержалгерцог, хотя д’Артаньян ничегошеньки не спросил. – Ваша королева –восхитительная во всех отношениях женщина. Ей угодно было преподнести мне вкачестве залога любви эту безделицу…

Он высвободил ящичек из-под плаща и поднял крышку. В лучахвосходящего солнца засверкали радужным сиянием великолепные алмазные подвески,прикрепленные к шелковым лентам, связанным узлом и украшенным золотой бахромой.Это новомодное женское украшение, носившееся на плече, так и называлосьпо-немецки, откуда пошла мода: Achsel-Band[26], а по-французски– аксельбант.

– Великолепные камни! – воскликнул рослыйангличанин, беззастенчиво заглядывая через плечо д’Артаньяна, – ипоследний с ним мысленно согласился.

– Без сомнения, – самодовольно произнесБекингэм. – Украшение это подарил ее величеству августейший супруг, ноповелительница моего сердца нашла этим алмазам лучшее применение… Не правда ли,они прекрасны вдвойне – еще и оттого, что являются залогом любви королевыФранции к ее верному рыцарю…

– Безусловно, милорд, – поддакнул англичанин. Ивдруг воскликнул, глядя на д’Артаньяна, шляпа которого нечаянно сбилась назатылок. – Так это вы – Арамис?

– Я, – скромно сказал д’Артаньян, видя, что узнан.

– Черт возьми, как я вам благодарен!

– Вы знакомы? – изумился герцог.

– О да! Шевалье Арамис оказал мне неоценимую услугу,он, без преувеличения, спас мне жизнь…

– Какие пустяки, – сказал д’Артаньян. – Кучкатрусливых мерзавцев, для которых было достаточно одного вида обнаженной шпаги…